В минувшую субботу, 27 сентября,
губернатор Днепропетровской области Игорь Коломойский
дал первую большую пресс-конференцию за последние три месяца. Глава ОГА
говорил о том, что не собирается покидать пост губернатора, о
перемирии, о ситуации в стране, о предстоящих выборах и многом другом.
На пресс-конференции присутствовал заместитель губернатора Геннадий
Корбан, а также журналисты передовых украинских медиа, корреспондент из
Дании, представители российского телеканала "Дождь" и другие.
О предстоящей зиме
Говорят, в этом году будет суровая зима. Мы все знаем, что такое
Гидрометцентр – может, будет суровая, а может, и не очень. Эти прогнозы
нужно расценивать 50 на 50.
Днепропетровская область к зиме готова, газа, вроде, хватает. Ранее
правительство заявляло, что нам, чтобы перезимовать, не хватает 5
миллиардов кубометров газа, вчера появилась информация, что этот вопрос
решен.
Отношение с прокуратурой
Эти проблемы, которые сейчас существуют в прокуратуре, появились не
вчера, они назревали в течение последних 20 лет. И связаны как со
структурой прокуратуры, так и с законодательным обеспечением.
Сейчас это единственное ведомство, которое не было приведено в соответствие с требованиями международных стандартов.
Скандал, в котором замешана прокуратура, разворачивается не на
территории Днепропетровской области. Он возник на уровне Генеральной
прокуратуры.
Чем быстрее будет приведена законодательная база в соответствие с европейскими нормами – тем будет лучше.
А какого-то личностного конфликта между администрацией и прокурором нет
– я видел его всего два раза в глаза, по-моему, нормальный человек.
Другой вопрос – в какой системе он работает.
Главное достижение на посту губернатора
Я считаю это не моим личным достижением, а достижением всей нашей
команды и всех жителей Днепропетровской области. Это то, что мы смогли
сохранить мир на Днепропетровщине и толерантное отношение друг к другу.
Сейчас, согласно данным соцопросов, самой главной ценностью люди считают
мир и безопасность. Я думаю, что мы сумели это сохранить.
О добровольческих батальонах
Я не могу сказать, что был инициатором создания добровольческих
батальонов. Я был инициатором самообороны. После Майдана в
Днепропетровской области наблюдался энергетический подъем – и надо было
эту энергию людей направить в мирное русло.
Некоторые из формирований были созданы в структуре МВД – соответственно
подконтрольны Министерству внутренних дел, и их перемещение совершается
по приказу Министра внутренних дел. Батальоны теробороны по закону –
двойного подчинения, но фактически они подконтрольны Минобороны.
Когда мы создавали батальоны территориальной обороны, мы надеялись, что
они останутся в области. Но их бросили в самое пекло – именно это, я
считаю, и говорит о непрофессиональных действиях нашей власти. Трагедия в
том, что неармейские подразделения отправили выполнять армейские
задачи. Люди были просто не готовы, поэтому у нас столько потерь. Хотя,
нужно сказать, что свое задание они выполняли достойно.
Но самая большая трагедия в том, что наши солдаты потеряли доверие к
своим командирам. И, конечно, полное отсутствие военной цензуры. У нас,
когда какая-то группа попадала в окружение, гвалт стоял по всей стране.
О военном положении
Было несколько точек отсчета, когда введение военного положения было бы
оправданным. Одна из первых – это 11 июля – день, когда один из
населенных пунктов подвергся прямому артиллерийскому обстрелу со стороны
России.
В данный момент нет смысла вводить военное положение, идет мирный процесс.
О люстрации
Я против гильотины – в любой форме, в том числе и той, которая стоит
сейчас на Набережной. Что касается гильотины в переносном смысле этого
слова – то есть закона о люстрации – я считаю, что он нужен, но не в том
виде, в котором был принят.
Под этот закон подпали многие мои откровенные недоброжелатели, а я нет,
и по идее, меня должно сейчас все устраивать. Но это не так.
Когда мы пришли в ОГА, мы уволили минимальное количество людей,
посчитав, что "рыба гниет с головы", и если убрать голову –
руководителей – остальные будут нормально работать. Все дело в том, что
мы не можем убрать всех, ведь у людей есть многолетний опыт работы в
госструктурах. Зачем их выбрасывать? Пусть себе работают, чиновничий
труд тоже нужен, другой вопрос – в каком количестве.
Возьмем, к примеру, одну структуру – Национальный банк Украины. Сейчас в
аппарате Нацбанка работает 30 тысяч чиновников, на содержание которых
из бюджета тратится не один миллиард гривен ежегодно. Для сравнения, в
Нацбанке Англии работает всего 140 чиновников.
В то же время депутаты, которые принимали этот закон о люстрации, под
него не подпадают, но именно они же и принимали скандальные законы 16
января – и после этого они свободно могут баллотироваться и быть снова
избранными.
Об особом статусе
Насколько мне известно, в законе нет формулировки "особый статус" – так
окрестила этот закон общественность и журналисты. Речь идет об
особенностях местного самоуправления на территориях, которые сейчас не
находятся под контролем украинской власти.
По нашим подсчетам, на этих территориях до военного конфликта проживало
около 7 миллионов человек. Сейчас там живет около 4 с половиной
миллионов. Главная задача для нас сейчас – это создать условия, чтобы
они там спокойно жили, чтобы спокойно перезимовали и почувствовали, что
сейчас мир. Ведь из этих 4 с половиной миллионов как минимум 4 миллиона
400 тысяч человек ни в чем не виноваты. Ведь мы могли оказаться в точно
такой же ситуации, если бы у нас, к примеру, жил, Гиркин, а не какой-то
Царев.
Нам нужно наладить жизнь у нас в области, показать им, где жить лучше,
тогда люди сделают выбор осознанно. Главная задача нашего правительства –
сделать так, чтобы люди здесь жили лучше, чем на Донбассе и в Крыму.
О децентрализации
Децентрализация – это очень болезненный процесс. Поверьте, те
оппозиционеры, которые сейчас кричат, что они против власти и за
децентрализацию, попадая в чиновнические кабинеты, быстро забывают свои
лозунги. Потому что они видят, какие денежные потоки идут от областей в
Киев, и хотят из этих потоков взять часть.
У нас ведь все деньги, все налоги, которые собираются на местах,
отправляются в Киев, а потом оттуда – по остаточному принципу (кому
сколько придется) возвращаются назад. Система налажена на откатах –
главы администраций вынуждены отдавать 5, 15, 20% кому-то в карман,
чтобы вернуть в область ее же деньги.
Что касается территорий, которые находятся в режиме временного
самоуправления, то они на сегодняшний день находятся в более выгодном
экономическом положении, чем другие регионы страны, потому что у них
децентрализация уже прошла. А значит, собранные на их территории деньги
должны оставаться в основном в этих регионах. В Киев они ничего не
собираются отправлять. А мы будем собирать здесь налоги, отправлять все в
Киев и ждать, что оттуда нам, возможно, когда-нибудь дадут то, что и
так нам принадлежит.
Децентрализацию нужно начинать именно с казначейских счетов. Сейчас
Госказначейство – неликвидная структура, те финансы, которые были
собраны по нашей области, – а это около 2,5 миллиарда гривен, находятся
на счетах Госказначества. Но вернуть мы их не можем, они заморожены.
О стене на границе с Россией
Вообще понятие "стена" носит довольно условный характер. Прежде всего,
она должна быть построена в уме. Уже сейчас она пролегла через наше
сознание, а выразится ли это в материальной стене – это вопрос открытый.
К строительству реальной стены мы не имеем отношения, у нас была идея – мы ее озвучили. У нас еще много идей.
О границе с ДНР и ЛНР
Да, граница будет, думаю, будут блокпосты и определенные таможенные
досмотры. Есть ли альтернатива? Нет. А какая может быть альтернатива?
Война до последнего гражданина Украины? Сейчас, к сожалению,
альтернативы нет. Люди устали от войны, они хотят вернуться к миру. Но в
любом случае, той Украины, которая была до этих событий, уже не будет
никогда. Нельзя 23 года разваливать, а потом за полгода пытаться что-то
склеить. Оно не склеится, нужно заново строить, поэтому у нас с вами –
много работы.
Об имуществе в Крыму и в России
Права на это имущество в суде я отстаивать не намерен, а вот на
возмещение ущерба – намерен. Но я хочу сказать, что в Крыму у меня не
так уж и много имущества. Тех санаториев и домов отдыха, которые мне
приписывают, у меня нет. По-моему, тут они в штангу ударили.
По поводу аэропорта "Бельбек", где есть мои акции, уже подготовлен иск.
Конечно, это не единственный иск. Есть еще имущество в России. В
Москве, правда, у меня тоже ничего нет. Мы – люди грамотные, перед тем,
как ступать на минное поле, берем с собой металлоискатель. Поэтому уже
давно мы избавились от имущества там, которое впоследствии могло сделать
из нас заложников. Тем не менее, в перспективе Россия получит от нас
иски примерно на 2 миллиарда долларов. Вернут – не вернут, меня это не
очень волнует. А нервы потреплем.
О Куличенко и будущем мэре Днепропетровска
Иван Иванович на этой должности уже 15 лет. И я не считаю его плохим
мэром, отношусь к нему с определенной симпатией. Скорее всего, он устал
на одном месте. Куличенко уже набрался опыта, знает, как должно быть,
пусть попробует себя в законодательстве.
Я не могу сказать, кого я вижу приемником Ивана Ивановича. Мэр
Днепропетровска – это выборная должность. Кого выберет народ, с тем я и
буду работать.
Тот человек, который придет на этот пост, должен будет заниматься не
самолюбованием, не светиться перед камерами, он должен будет заниматься
канализацией. И освещением улиц.
О цене на бензин
Вопрос будет ли дорожать бензин – не ко мне. Я могу рассказать формулу,
по которой высчитывается эта цена. Если знать эту формулу, можно и
самому предугадать, что будет с ценами в ближайшее время.
В немного упрощенном виде: закупочная стоимость – так называемая "цена
платц" (ее всегда можно посмотреть в Интернете), добавляем сюда расходы
на транспортировку – 15 долларов на "перевалку" и 20 долларов на
железную дорогу. Плюс 260 долларов акциз и умножить это на коэффициент
1,2 (НДС). Далее умножаем на текущий курс доллара. К полученной сумме
добавьте тысячу гривен – за транспортировку от нефтебазы до пистолета – и
получите реальную стоимость бензина. И это без заработка.
Сейчас цены на заправках – реальны, там даже прибыли особо нет.
О личном бизнесе
Это довольно каверзный вопрос. Если я скажу, что мои предприятия со
времен моего отсутствия работают лучше, то вы скажете – значит, есть
человек, который с делами управляется лучше. Так почему не он сел в это
кресло? А если дела идут хуже – тогда какого черта я ушел, если там
теперь убытки? Так получается?
На самом деле есть и объективные причины: война, сепаратизм, электричество, курс доллара и так далее.
Предприятия работают, как и работали. Все они довольно независимы и
работают в автономном режиме. Группа "Приват" никогда не стремилась
монополизировать какие-то отрасли, а находилась в определенных сегментах
экономики. Сейчас в моем бизнесе ничего особенно не изменилось.
Об Ахметове
Мне казалось, что он борется, чтобы попасть в десятку мирового "Forbes", но сейчас его что-то отбросило назад.
Я считаю, что на Донбассе произошла смена элит. И я думаю, у Ахметова
сейчас настроение не очень хорошее. Он привык жить и работать в условиях
благоприятствования власти, но теперь он находится в какой-то
прострации. Как он сумеет из этого выйти – большой вопрос.
О "Днепре"
Хуанде Рамос давал предварительное согласие на продление контракта, но,
поехав в Испанию, сообщил оттуда, что не может – семья просит остаться.
Я всегда считал, что Мирон Маркевич – тренер №1, особенно среди
украинских специалистов. И я всегда хотел видеть его в своей команде, в
свое время я лоббировал его назначение в сборную Украины.
Сейчас изменилась ситуация в украинском футболе вообще – 5 клубов из 14 находятся вне зоны своей дислокации.
Футбол – это праздник жизни, праздник спорта, но настроение у меня
сейчас не футбольное. Я считаю, что проведение чемпионата в этом году –
нецелесообразно. Его нужно было остановить еще в июле. Когда мы видим
все, что происходит – погибших, раненных, людей, оставшихся навсегда
инвалидами – становится не до футбола.
О беженцах и патриотизме
Почему Днепропетровская область стала такой патриотичной? Она такой и
была, даже живя в СССР, я всегда знал, что живу в Украине. А когда
опасность стала реальной, этот патриотизм просто ярче проявился, это
объективный процесс.
Те люди, которые приезжают в наш город, сразу становятся
днепропетровчанами. Это происходит очень быстро в нашем толерантном
городе. У нас есть особый шарм, как говорят во Франции – галльский дух.
Поэтому мы рады всем, кто приезжает сюда, у нас есть, чем их занять.
Пусть едут, нам нужны умные и хорошие люди, которые хотят трудиться.
О выборах
Я считаю, будущий парламент будет отражать проевропейские настроения
общества. Украинский народ был и есть европейским народом, и его
стремление в Европу – это возвращение в семью. Нельзя сказать, что на
Донбассе люди не хотят в Европу.
Я не планирую создавать в Верховной Раде никаких фракций и групп
влияния. Я государственный чиновник. У меня есть непосредственные
руководители – Администрация Президента и Кабинет министров. Если мы
говорим о том, что мы меняем страну, хотим очистить ее, то, я считаю,
этот процесс необходимо начинать с самого себя. Я могу зарегистрировать
партию, найти единомышленников, пойти в избирательный процесс и получить
5% голосов. Вопрос: а зачем? Если я против политики президента, то я
должен написать заявление об увольнении и идти в свободное политическое
плавание. Если нет, то зачем мне создавать какие-то отдельные
политические проекты? Если на всякий случай, то я так не привык.
О мире
Многие противопоставляют Коломойского и Порошенко, считая, что
Президент представляет партию мира, а Коломойский – партию войны. Скажу,
что это не так. Я с самого начала говорил, что путь мирных переговоров –
единственно правильный. Я за мир, но не за мир любой ценой. Хотеть
мира, будучи слабым, наивно и необоснованно.
На примере Днепропетровска и области можно увидеть, что мы все-таки сторонники мира.
