Сокращение экспорта украинской продукции в Россию по итогам 7 месяцев составило 26,7%, или $2,7 млрд в абсолютном выражении. Достигли ли дна объемы торговли с когда-то крупнейшим партнером, и удается ли производителям находить альтернативы утерянным рынкам?
Падение экспорта в Россию по своим масштабам беспрецедентно. Но сама по себе тенденция не нова: его сокращение идет третий год подряд с $19,8 млрд в 2011 году до $10,8 млрд, ожидаемых по результатам 2014 года. Если в 2013 году удельный вес России в нашем экспорте составлял 23,8%, то уже сейчас эта доля снизилась до 20%. В свою очередь, экспорт в страны ЕС вырос, и сейчас доля стран Евросоюза в наших экспортных поставках – 32,6% на фоне 26,5% в прошлом году. То есть ЕС на данный момент – наш крупнейший торговый партнер, туда мы поставляем примерно треть всей нашей экспортной продукции.
Можем ли мы говорить, что имеющийся по итогам 7 месяцев рост экспорта в страны Евросоюза на $1,3 млрд – это компенсация рынков, утраченных из-за войны с Россией?
Чтобы ответить на этот вопрос, давайте посмотрим, что именно мы потеряли, и что приобрели.
Транспортный спад
Максимальное падение в экспорте в Россию – это транспортные средства. Прежде всего железнодорожный подвижной состав. Российский рынок всегда был очень важен для вагоностроителей, в экспорте вагонов Россия занимала порядка 90%. При этом все представители этой отрасли были ориентированы на экспорт.
Сюда же входит и позиция по легковым автомобилям. Объемы сокращения поставок в РФ по позиции «Транспортные средства» за 7 месяцев составили $703 млн, наш прогноз по году – потеря примерно 2/3 этого рынка.
Тенденция спада в экспорте автомобилей и вагонов тоже берет начало не в этом году. Сокращение поставок в Россию началось с 2012 года, когда вроде бы у нас были еще нормальные отношения. Причина кроется в экономических процессах, происходящих внутри самой России. А не в исключительно политических, как принято думать. В секторе ж/д подвижного состава произошло насыщение рынка, плюс появились внутренние производители. По легковым автомобилям – то же самое. Автопром в РФ последнее время интенсивно развивался, ну и, конечно, сыграли свою роль пошлины и утилизационный сбор.
Второе место по глубине падения – это металлопрокат и изделия из металла, трубная отрасль. Объем сокращения поставок в РФ – почти $600 млн за 7 месяцев, то есть порядка 45%. Металлопрокат – это та продукция, которую россияне могут заменить своим внутренним производством, потому он и сократился. С другой стороны, экономические основания для падения экспорта не так и очевидны. Если придерживаться нормальной политики конкуренции на рынке и заботиться о вопросе конкурентной среды – ограничивать импорт нет смысла. На него обращают внимание только тогда, когда наносится явный ущерб национальному производителю.
С экономической точки зрения России выгодно иметь наш прокат на внутреннем рынке. Потому что это будет создавать конкурентную среду и перебивать цены внутренних производителей. Кстати, по трубам одним из лоббистов присутствия на рынке России нашей продукции традиционно был «Газпром». Так что тут ситуация изменилась чисто под давлением политической составляющей.
Третья в рейтинге падения экспорта в РФ – отрасль пищевой промышленности: минус $214 млн за 7 месяцев. Это потеря как минимум на треть. Будет ли продолжаться эта тенденция? Объемы поставок продукции остаются все еще достаточно значительными, то есть падать еще есть куда. Россия может и окончательно отказаться от украинского пищепрома. Но я не верю, что это на самом деле будет сделано.
Вопрос продовольствия для России чувствителен, украинская продукция с этой точки зрения важна. Особенно с учетом того, что в ответ на меры воздействия ЕС и США Россия сама приняла решение об ограничении импорта товаров из западных стран.
Сокращение на $190 млн мы имеем в отрасли машин и оборудования. Тут сократились такие наименования, как валки, прокатные станы, тяжелое металлургическое оборудование. Все это – заменимая продукция. По многим товарным позициям российским производителям удается технологически уходить дальше, чем украинским, часто работая в партнерстве с мировыми компаниями.
«Минус» на «плюс»
Что из потерянного удалось компенсировать за счет поставок в ЕС?
В экспорте в страны Европы мы видим рост как по тем позициям, которые существенно «просели» в направлении России, так и по тем, где заметных спадов по другим географическим направлениям не происходило. То есть произошло то, что стоит, скорее, назвать диверсификацией рынков.
Можно говорить о том, что мы почти наполовину компенсировали падение поставок металлов и изделий из металла. Экспорт в ЕС по этой номенклатуре вырос на $280 млн, в то время как падение в направлении России было $600 млн. В принципе, у нас и раньше, после вступления Украины в ВТО, действовал режим свободной торговли. И рынок ЕС уже какое-то время является основным в поставках нашей металлургической продукции, там уже есть необходимые сертификаты и разрешения.
Кроме того, существует корпоративная интеграция в рамках компаний. Например, когда у нас размещается производство, которое выпускает сырую сталь и полуфабрикаты, а в ЕС находятся предприятия, которые дальше перерабатывают эту готовую продукцию. Таким образом, в сегменте металлопродукции мы достаточно тесно интегрированы в рынок ЕС.
В абсолютном выражении полностью компенсированы поставки продукции пищевой промышленности. Падение экспорта в РФ на $214 млн уравновешивается приростом на $224 млн поставок в ЕС. Это не совсем та же номенклатура, кое-какие позиции не совпадают. Но в целом можно говорить о появлении альтернативных рынков.
Главные факторы, которые способствовали росту продовольственного потока – это зона свободной торговли и отмена пошлин для поставок в ЕС. Но тут просто достаточно представить, что Евросоюз – это огромный рынок, несравнимый по масштабам с рынком стран Таможенного союза. Общие объемы импорта в странах ЕС – $5,7 трлн. Из них, к примеру, машиностроительная продукция – $1,8 трлн. Для сравнения: страны ТС импортируют машиностроительной продукции на $200 млрд в год.
Один из наиболее сложных процессов – сертификация машиностроительной продукции.Пока она мало поставляется на рынки ЕС, хотя в этом году виден рост. В Россию мы за 7 месяцев сократили поставки машин и оборудования на $190 млн, но уже увеличили на $185 млн продажи в ЕС. Пока это большей частью несложная продукция, трудоемкое производство с невысокой добавленной стоимостью – например, электрические провода для автомобилей, где мы выигрываем в основном за счет низкой стоимости рабочей силы. Уверен, что рост экспорта пищепрома будет обязательно продолжаться. ЕС будет нашим главным, ведущим торговым партнером, который предоставляет огромные возможности для увеличения объемов производства и экспорта. Конечно, здесь мы говорим о позициях, по которым у наших предприятий имеются действующие сертификаты. Права на поставку в ЕС нужно добиться, и над этим следует работать каждому отдельно взятому производству. Пройдет какое-то время, прежде чем это удастся улучшить – срок получения сертификатов колеблется от 1 до 3 лет.
Незаменимые – есть?
Что можно сказать о тех предприятиях, которые оказались вне тренда замещения?
Конечно, сейчас они переживают далеко не лучшие свои времена. Уровень их загрузки на данный момент – не больше 1/3 от мощностей. У вагоностроителей дела еще хуже: некоторые предприятия остановились, в том числе смежные. Например, Кременчугский сталелитейный завод, поставлявший литье для различных видов подвижного состава.
Я вижу только один вариант дальнейшего развития предприятий этой отрасли – заказы на модернизацию украинского парка подвижного состава. Он сильно изношен – более чем на 90% – поэтому рынок очень емкий. Трудно верится в эти цифры. Больше 100 000 единиц этой техники нужно заменить.
Потом я бы все же говорил о рынке ЕС и о постепенной интеграции в цепочке добавленной стоимости в Евросоюз. Что это значит? Например, то же литейное производство. Я бы на месте украинских литейных предприятий искал возможность аутсорсинга для Европы, европейских компаний. То есть им стоит пытаться участвовать в цепочках создания добавленной стоимости, браться за какие-то производственные фрагменты, чтобы выпускать у себя и поставлять в Евросоюз. Произведенные в Украине, они как минимум будут дешевле из-за меньшей стоимости рабочей силы.
Но, кроме этой, я вижу еще как минимум три причины, почему партнерство с украинскими производителями может быть интересно западным компаниям. Во-первых, у нас есть материалы и комплектующие. То есть, например, если делать литье – в Украине есть свое сырье. Нам не надо привозить стальную заготовку, полуфабрикаты, мы можем брать это все на территории Украины.
Второе – это логистика, то есть географическая близость к Европе. Сейчас ее поставщики разбросаны по всему миру, но привезти из Украины однозначно ближе, чем из Китая.
И, наконец, в-третьих, это качество наших кадров. Как бы там ни было, они сохраняют свою высокую квалификацию в высокотехнологичных отраслях. Наша рабочая сила не хуже, чем китайцы, корейцы или тайцы. А инженерные кадры – на порядок выше. Решения ряда наших КБ в авиа-, судо-, ракетостроении остаются востребованы на мировых рынках, потому что в них сохранился инженерный гений.
Так что главное – интенсивно входить в партнерство, договариваться. Время сложное, но нам надо рассматривать наши большие проблемы как большие возможности.
