Украина начала процесс «воскрешения» военной юстиции. 14 августа Верховная рада в первом чтении приняла законопроект №4446а, которым восстановила основной институт военного правоохранения – военные прокуратуры.
Система органов военной юстиции действовала в Украине на протяжении почти 20 лет со дня обретения независимости. В сентябре 2010 года президент Виктор Янукович своим указом сначала упразднил военные суды, а в мае 2012 года уже ГПУ ликвидировала военные прокуратуры. Официальная причина – недостаток финансирования.
Своим мнением о законопроекте и дальнейшем развитии военной юстиции в Украине с Forbes поделился и.о. министра обороны Украины (занимал эту должность в феврале-марте нынешнего года), экс-командующий ВМС Игорь Тенюх.
– Зачем потребовалось создавать отдельный правоохранительный институт для рассмотрения преступлений, связанных с вооруженными силами?
– Вооруженные силы – отдельный и специфический институт государства. Поэтому очень важно иметь органы военной юстиции (суды, трибуналы, прокуратуры). Гражданским прокурорам и судьям довольно сложно проводить расследования, которые касаются ВС. Тут есть своя специфика, которую следует знать. И за один год ее не выучишь – над этим нужно работать всю жизнь. Поэтому я считаю, что принятие закона о восстановлении военных прокуратур – в целом правильное решение. При активной деятельности соответствующих структур можно восстановить систему за месяц-два.
– Ранее в Украине уже существовали военные суды и прокуратуры, но их ликвидировали. Почему?
– В первую очередь потому, что власти Януковича были невыгодны профессиональные подразделения, которые четко разбирались в специфических вопросах ВС. Военные суды и прокуратуры отслеживали все мероприятия, проходившие в ВС, контролировали принятие и исполнение программ развития Вооруженных сил. Это мешало заниматься их уничтожением, а именно такую цель преследовало руководство страны с 2010 года.
Сказать по правде, разрушением ВС в Украине занимались на протяжении всего времени независимости Украины. Но с 2010 года это делали с особым радикализмом и в ускоренном темпе. По моему мнению, систему военных судов и прокуратур ликвидировали сознательно, чтобы не было контроля за расформированием частей, уничтожением и распродажей имущества. Все это наносило очень большой ущерб обороноспособности и боеготовности ВС.
– К военным прокуратурам мы возвращаемся как раз в военное время. Как вы считаете, война на Донбассе повлияла на принятие решения?
– Ситуация, которая сложилась сейчас на Востоке, лишь более радикально подтолкнула к этому. Сейчас возникает много юридических вопросов по проведению АТО, по использованию подразделений, по освоению средств, выделенных на АТО и в целом на обеспечение ВС. Мы ведь, по сути, сейчас пребываем в состоянии войны. Нужно говорить об этом прямо и реально: АТО уже вышла за свои рамки. Восстановление военных прокуратур позволит специалистам, имевшим дело с ВС, профессионально рассмотреть эти вопросы.
– Должно быть, накопилось множество резонансных дел, которые требуют рассмотрения именно в военных прокуратурах…
– В сферу их ответственности входит широкий круг вопросов: начиная с неуставных взаимоотношений между военнослужащими и до более крупных дел по выполнению законодательства о ВС (состояние материально-технического обеспечения, боевой готовности и способности, исполнение приказов и их законность и т.д.). Для них было и есть много работы. Особенно во время войны.
Из насущных вопросов – недавний переход нашими военнослужащими украинско-российской границы. С одной стороны, официально мы не объявляли войну России, поэтому как относиться к этим военным? Было ли это дезертирством?
Аналогичный прецедент случился еще весной в Крыму. Не секрет, что одним из факторов потери Украиной Крыма была измена руководства флота. Некоторые его представители уже назначены на высшие должности в различные флоты РФ. В этой ситуации также предстоит разобраться.
Когда я, будучи и.о. министра обороны, доложил президенту о необходимости привести ВСУ в высшую степень готовности, мне удалось собрать лишь сущий мизер. Количество военных, находящихся в полной боеготовности, не позволяло выполнять наше прямое функциональное задание – защищать территориальную целостность государства. Лишь тогда обнаружилось реальное состояние ВС и степень их уничтожения.
На следующий же день я отдал распоряжение о проведении расследования относительно снижения боеготовности ВС. Сейчас этим вопросом занимается Генпрокуратура. Как раз в таких делах нужны военные прокуроры, которым известны все тонкости и свойства законодательных актов, касающихся военных.
– В прошлом уже были позитивные примеры справедливых решений?
– Был случай в 2003 году, когда украинский корабль на рейде в Феодосии выполнял задания по боевой подготовке. Во время стоянки на якоре возле него образовалось большое маслянистое пятно. Сразу же появились представители экологической инспекции, которые обвинили командира корабля в загрязнении акватории. Даже начислили штраф в размере $500 000 – эти деньги должны были несправедливо взыскать с Минобороны.
На самом деле пятно переместилось от другого корабля под действием течения и ветра. Только специалист по записям в вахтенном и навигационном журналах, по пробам масла на корабле и в маслянистом пятне мог выяснить истину. Военная прокуратура тогда не позволила экологической инспекции взыскать с нас штраф ни за что.
– А какие уроки может преподать нам опыт работы военных прокуроров до 2012 года? Приведите пример случаев необъективного рассмотрения дел?
– Их было много. Еще с далекого прошлого (как и в новейшей истории) у нас вошло в практику считать человека нарушившим закон, как только военная прокуратура передала дело в суд. Это чрезвычайно неправильно. Никто не может считать человека виновным в совершении военного преступления до тех пор, пока это не установит суд.
К сожалению, это часто использовалось в кадровой работе не только командирами среднего звена, но и высшим эшелоном власти (в генеральном штабе, Минобороны). Многие офицеры пострадали от того, что прокуратура завела на них дела и подала их в суд. Позднее они часто возвращалось назад как недоказанные. Но последствия для пострадавшего были необратимыми: сразу останавливалось его продвижение по службе. Даже если суд оправдывал офицера, на его репутацию все равно ложилось пятно. Я уже не говорю о моральном и других видах ущерба.
Если мы хотим строить правовое государство, то единственным органом, который может установить вину, должен быть суд, а не прокуратура.
– Насколько качественно депутаты подошли к изменению законодательства? Каких доработок не хватало законопроекту №4446а?
– Главный недочет состоит в том, что без восстановления военных судов и трибуналов создание военных прокуратур – наполовину завершенное дело. Наряду с этим депутаты должны немедленно внести на рассмотрение в парламент также и законопроект о воссоздании всей системы военной юстиции.
Только специализированные суды могут рассматривать, а также успешно и честно проводить дела, связанные с АТО и вообще с ВС. Гражданским судьям, никогда прежде не сталкивавшимся в своей профессиональной деятельности с проблемами военных, будет очень сложно вести такие дела. Я думаю, что восстановление военных судов – вопрос недалекого будущего.
Также есть вопрос по финансированию военных прокуратур. В принятом законе четко описано, что «военнослужащие военных прокуратур обеспечиваются за счет Министерства обороны Украины по месту прохождения службы». Зависимость от Минобороны ставит под сомнение незаангажированность прокуроров. Сложно проводить объективные расследования, получая деньги от самого министерства. Или когда зависишь от начальника, во власти которого не включить тебя в очередь на квартиру и не присвоить следующее звание. Только будучи независимым, военный прокурор будет работать исключительно на закон и на Украину.
Назначать военных прокуроров в части – тоже неправильно. Некоторые депутаты утверждают, что в таком случае прокурор будет лучше знаком с происходящим на местах. Это с одной стороны. Но есть и негативный момент, который заключается в потере объективности при рассмотрении дел.
– Для военных прокуратур потребуются специализированные кадры. Из каких резервов следует формировать служебный аппарат воссозданной структуры?
– Если мы хотим строить действительно справедливое украинское общество, нужно отбирать только лучших людей. И необязательно из числа бывших военных прокуроров. Многие из них не перевелись в гражданские суды, а уволились. Они могут не захотеть лишаться больших прибавок и пенсий, которые получали до этого.
У нас достаточно честных и высокообразованных юристов, которые служили в ВС. Многим из них захочется поучаствовать в создании системы военных прокуратур, в которых бы действительно четко и бескомпромиссно выполнялось украинское законодательство. Главные условия для всех желающих – прохождение необходимой проверки и незапятнанность репутации в прошлом.
– Чего еще не хватает военной юстиции в Украине?
– Пересмотреть нужно еще много моментов. К примеру, Военная службы правопорядка при Минобороны, по моему мнению, должна подлежать ликвидации. Раньше она хотя бы занималась вопросами коррупции.
Совершенно нецелесообразно содержать структурную единицу, которая занимается лишь перевозками грузов и обеспечением передислокации ВС.
В бытность существования военных прокуратур эти структуры занимались смежными вопросами. Они даже соперничали между собой: кто обнаружит больше нарушений в той или иной части, у конкретного командира и по другим вопросам. Возможно, именно этот негатив дал толчок ликвидации военных прокуратур в 2012 году. Важно не допустить подобных конфликтов интересов в будущем.
Украине вообще следует кардинально поменять подход к военной юриспруденции. Я считаю, что в нашей стране надо создать военную полицию, которая бы взяла на себя все функции бывших военных прокуроров и Службы правопорядка. Нужно, чтобы она была независима как от Минобороны, так и от генштаба. И самое главное – как отдельная структурная единица военная полиция должна подчиняться только генеральному прокурору. Ей необходимо быть независимой от Минобороны и генштаба в получении зарплаты, званий, жилища. В то же время в системе судоустройства Украины должны быть военные суды.
– В каких странах система военной полиции имплементирована лучше всего? На чей опыт следует ориентироваться Украине?
– Лучшим примером использования военной полиции считается США. Система военной юстиции там независима, четко рассматривает противоправные действия со стороны как простого военнослужащего, так и высших рангов ВС США. Ни у кого нет влияния на нее. Я бы предложил изучить этот пример, и в дальнейшем уже с нашими особенностями создать такую структуру, которая бы существовала на постоянной основе.
Сама система действует уже давно. Ее концепция остается неизменной, хотя с течением лет внедрялись незначительные модернизации. В большинстве стран НАТО есть подобные системы (я знаком с ее налогом в Турции).
Кроме того, в США вся эта вертикаль объединена понятием «военная юстиция». Она имеет свою структуру в частях и органах управления, у нее есть функции в период военного положения, в мирное время, в особые периоды. Все это должно рассматриваться в одном контексте, на профессиональной и научной основе. В украинском законодательстве термин «военная юстиция» отсутствует. Институтов, занимающихся ее исследованием и развитием как науки, попросту нет.
