Стратегия реформ до 2020 года Петра Порошенко не вызывает особых вопросов относительно перечня необходимых программ и преобразований. Совершенно справедливо на первых позициях заявлены судебная и антикоррупционная реформы – без них бессмысленны любые попытки построить цивилизованное государство, претендующее на членство в ЕС.
Индикаторы успеха «Стратегии 2020» вызывают у меня ряд вопросов. Сомнения касаются как некоторых индикаторов, реалистичность достижения которых я могу оценить профессионально, так и некоторых других, которые я рассматриваю исключительно с житейских позиций.
Из последних, например, увеличение продолжительности жизни на три года и повышение количества выпускников школ, владеющих двумя иностранными языками. Я не очень понимаю, как за шесть лет можно на три года увеличить среднюю продолжительность жизни в стране, которая в течение этих шести лет пройдет через радикальные реформы.
Последние, как правило, означают ухудшение жизни в среднесрочной перспективе ради долгосрочных преимуществ. Не совсем понятна цель резкого увеличения количества выпускников школ, владеющих двумя иностранными языками (до 75%). Будем откровенны, даже выпускники специализированных высших учебных заведений не владеют массово двумя языками, так нужно ли ставить эту задачу перед школой? Школьное образование имеет массу других насущных проблем и явно нуждается в повышении общего уровня преподавания. Ведь неслучайно недавно проведенное исследование показало, что школьные учителя не в состоянии правильно выполнить более 50-75% тестов ВНО.
Но главные вопросы у меня, конечно, к целевым позициям Украины в рейтингах к 2020 году. Желание попасть со 112-го места в топ-20 стран по легкости ведения бизнеса, по идее, должно посылать очень мощный сигнал готовности к кардинальным реформам. Наиболее ярким и вдохновляющим примером здесь, конечно же, является Грузия. Эта страна за шесть лет – с 2006-го по 2012-й – поднялась в рейтинге Doing Business со знакомой нам 112-й на впечатляющую 9-ю позицию. При этом основной рывок был сделан в самом начале – в 2007 году Грузия уже была на 37-м месте, а с 2008-го неизменно находится в топ-20.
Однако стоит вспомнить, что именно сделала Грузия. Она резко уменьшила влияние государства на бизнес. Были упразднены пожарная инспекция, антимонопольная служба и инспекция по ценам. Были отменены обязательная сертификация продукции, обязательное нотариальное заверение документации, а также проверка лекарств, одобренных в странах ОЭСР.
Персонал министерств был сокращен на 35%. Общее число занятых в государственном секторе уменьшилось вдвое. При этом зарплаты госслужащих выросли в 15 раз. И, наконец, Грузию сейчас отличает полное отсутствие пенсионного фонда и фонда социального страхования! Фактически это модель, при которой человек сам ответственен за свою жизнь без вмешательства государства.
И вот здесь возникает вопрос – готова ли Украина пойти на столь радикальные шаги? Власть действительно согласна прямо сейчас не только резко уменьшить участие государства в деятельности бизнеса, но и без подготовки открыть масштабный фронт борьбы с традициями патернализма в нашей стране?
Я также считаю недостижимой заявленную цель получить к 2020 году суверенный кредитный рейтинг инвестиционного уровня (ВВВ). Для этого с нынешнего преддефолтного рейтинга ССС по шкале S&P и Fitch нам нужно подняться на целых девять ступеней (по шкале Moody’s, которые оценивают нас еще ниже – рейтинг Саа3 с негативным прогнозом – это десять ступеней вверх). Напомню, что даже в хорошие времена Украина не могла получить рейтинг выше ВВ– (на пять ступеней выше текущего уровня, на четыре ступени ниже заветных ВВВ). Хорошие времена означали: низкий уровень госдолга (30% от ВВП), высокие темпы роста ВВП и притока иностранного капитала, достаточный уровень ЗВР.
Ввиду прошедшей девальвации мы растеряли преимущества низкого госдолга – сегодня он превышает 60% от ВВП, и не останется выше этого уровня к 2020 году. По глубине экономического падения текущий год может вплотную приблизиться к печальному антирекорду 2009 года – 15% падения ВВП. Это означает, что рост экономики в ближайшие годы будет лишь компенсацией утраченных позиций. Негативные сценарии МВФ предусматривают вероятность почти полной утраты ЗВР к концу следующего года. Если к этому добавится суверенный дефолт – мы можем забыть о рейтингах инвестиционной привлекательности на ближайшую обозримую перспективу.
Отмечу, что восстановление кредитных рейтингов – крайне медленный процесс не только после дефолтов, но и после преддефолтных состояний. Рейтинговые агентства никогда не спешат с повышениями оценок, а сами повышения не бывают скачкообразными – на пути вверх предстоит пройти все ступени. Даже в случае очень успешных реформ, которые выведут страну на траекторию устойчивого экономического роста уже в ближайшие 2-3 года, мы не получим быстрых изменений кредитного рейтинга. Лишь когда динамика роста экономики станет явным свидетельством произошедших качественных фундаментальных изменений, мы увидим постепенное повышение суверенного кредитного рейтинга Украины. Думаю, что не чаще одной ступени вверх в год.